Lionne, 53 - 16 марта 2009 21:18

о любви
Есть два вида любви. Можно сказать, что их гораздо больше,- двадцать два, двести двадцать два, столько же, сколько влюбленных, но на самом деле от участи не спрячешься. С одной любовью можно еще что-то сделать, с другой - ничего. Одна начинается мирно и счастливо, начинаясь знакомством в своём, уютном привычном кругу. Затем - медленное движение друг к другу, наилучшие пожелания близких, возрастающая взаимная приязнь и, наконец, привычка. Другая - обрушивается внезапно, со всей катастрофичностью непрошеного счастья, со всем жаром мгновенного узнавания, обрушивается, не щадя и не спрашивая, не дав ни опомнится, ни защититься от неизбежности. Первая заканчивается благополучно, венчаясь венчанием или добропорядочными совместными уик-эндами с выездом за город или к общим друзьям. Так или иначе, это поезд идёт по графику. Вторая неуправляемая, как бешеный экспресс без машиниста, рушит семьи, опрокидывает надежды, обо всём заставляя позабыть, на всё блаженно махнуть рукой,- и никогда не доводит до добра. Мечтая о такой любви, мечтай обо всём, кроме благополучного финала, - ни к чему себя растравлять несбыточными надеждами. Рано или поздно любящие, вырванные каждый из своей жизни страстным, неумолимым притяжением, усталые и сломленные, вернуться на круги своя. Вокруг – мир, навсегда лишившийся красок; унылый пейзаж катастрофы, с корнем вывороченные деревья, клочья травы, остовы сметенных зданий под безнадёжно бесцветным небом, которому уже не засиять.
Эта страсть не протекает безмятежно: в безмятежности нет страсти. Если судьба из милости заранее устранила барьеры, не обременив любящих семьями, нищетой или робостью, - любовь воздвигает препятствия сама себе, мучит, изводит, сводит с ума обещанием невыносимого счастья, за одно мгновение которого двое беззащитных безумцев отказываются от всего, кроме друг друга. Мир становится враждебен им в ту же секунду, - как на беду они впервые встречаются взглядами. Не ждите, чтобы благополучные любовники вызвали такую ненависть, - их проводят добродушным подмигиваньем, поощрительной усмешкой. Но благополучные любовники не знают такой страстной, изводящей тяги друг к другу, заставляющей забыть о любых приличиях………пусть смотрят, пусть видят, пусть завидуют в тайне, ибо втайне о миге безумия грезит каждый.
Благополучных любовников тянет друг к другу, ибо их жизни изначально похожи. Так любят пастух и пастушка. Их сплачивает общая любовь – не друг к другу, а к покою, степенному бытию и надежной почвы под ногами. И совершенно не так у внезапной, сумасшедшей любви, выбирающей жертв наобум. Принц и нищая …у таких влюблённых нет ничего общего, кроме какой-то одной, потаённой, самой болезненной струны…их ничто не роднит, кроме единственной, никому не известной черты, - кроме которой, оказывается, ничего и никогда не было.
Такая любовь срывает любые маски. Один всегда повелителем, другая – втайне – всегда жертвой. Их встречи коротки и случайны, ласки ненасытны, во время прогулок или простого общения все напоминает о ночах. Пастель – их крепость, их дом, их последнее и единственное пристанище. Этого не было и не будет ни с кем другим – только сейчас, пока их страсть запрещена и будущее не ясно, хотя оба догадываются о худшем. Они знают, что судьба глядит за ними пристально, пристальнее, чем за любовниками-друзьями, благополучными партнерами в обоюдно признанной игре.
Обречённые любовники знают, что время их коротко и будущее печально. Они торопятся прожить отпущенный миг так, чтобы обнищавшим, смирившимся, изломанным и опустошенным, им было, что вспоминать.
Эта любовь изобретает свои словечки, клички, условные знаки. Она, как может, отгораживается от мира, никого к себе не подпуская. Эта любовь – объект презрения и насмешки. Она опустошает и губит. Она калечит. Она сродни смерти. Двоим, предназначенным друг для друга, - лучше никогда не встречаться.
Но только это и зовётся любовью. Все остальное, что претендует на её имя, - подделка для бедных, жалкий заменитель, утешение для тех, кого не задел ураган. Пусть себе думают…МЫ ЗНАЕМ…

• 
• 
•